Мордва – аборигены Восточной Европы

Мордва – один из самых многочисленных и известных народов России неславянского происхождения. Впервые мордва упоминается у готского историка Иордана в перечислении завоеванных народов империи Германариха вместе с другим финно-угорским народом «меря» (дословно merens, mordens). Этот народ состоит из двух субэтносов: луговая и горная мордва – мокша и эрзя, которые контрастируют и по языку, и по внешнему облику. А русские просто обозначили комплекс местных народов одним термином – мордва.

На развитие мокши повлияли контакты с тюркскими народами и даже сибирскими аборигенами. Эрзя, напротив, сохранили типы, характерные для Польши или Германии. Мордва тесно контактировала с иранским миром, о чем свидетельствуют многочисленные параллели в языке и языческой религии. Ещё до XX века мордовский народ начал расселяться подальше от своих исконных территорий и ассимилировался с русскими. В большей части мордва – народ православный, но есть и приверженцы народной эрязнской веры. В Мордовии три государственных языка – русский, мокшанский и эрзянский. С 1934 года народом была получена автономия со столицей Саранск. Центральную и западную части занимает этнос мокшане, а восток – эрзяне.

«Историю семьи собираю по крупицам»

Родители моей героини, Марии Игнатьевны Карпеткиной (по мужу Молчанова), прибыли на Алтай в середине двадцатых годов. Покинуть насиженные места заставляли голод, нищета и разруха. Люди пробирались вглубь страны гужевым транспортом. Подводы загружали необходимым домашним скарбом, усаживали малолетних детей, вели за собой небольшое стадо коров.

Одним табором в наши края прибыли Петр Левонович и Устинья Ионовна Карпеткины, Андрей Яковлевич и Евдокия Шиндяпкины (это родители будущего мужа Марии – Игната) и еще целый ряд мордовских семей. По словам тётки Анны, как рассказывает Мария Игнатьевна, переселенцы сначала остановились в Сорочьем Логу. Но потом большая их часть «бросила якорь» в Зудилово. Селились, не стесняя друг друга: кто у реки, кто поближе к лесу. Поначалу жили в землянках, затем ставили саманные куды (дома) или же бревенчатые.

Среди мордвы было много знатных мастеровых. Например, Игнат Андреевич числился лучшим столяром, нередко к нему обращалось за помощью и местное население. Андрей Яковлевич Шиндяпкин, не имевший особого образования, слыл человеком грамотным, обладал хорошей памятью и, по крайней мере, среди своих пользовался непререкаемым авторитетом. Забегая вперёд, скажу, что именно Андрей Яковлевич знал многое из своей родословной и передал свои знания детям и внукам. А вот бабушка Евдоха занималась знахарством. Она разбиралась в лекарственных растениях, умела делать отвары и снадобья, лечила лихорадку и падучую. Свои умения Евдокия бережно передала «по наследству» Марии.

Интересный эпизод из прошлой жизни зудиловцев по воспоминаниям деда Андрея рассказала Мария Игнатьевна. В то время славился во всей округе своими добрыми делами купец Платонов, имевший в Зудилово мукомольню, занимавшийся разведением лошадей, а ещё был совладельцем Иткульского винокуренного завода. Люди как-то узнавали, что мимо села будет проезжать купец на своей двуколке, и собирались у высоких ворот на въезде в Зудилово. Подъезжая к воротам, кучер сбавлял прыть лошадей, а купец Платонов бросал к ногам жителей монеты в знак благодарности за их труд и преданность. Пыль стояла до неба, пока дети и взрослые, пыхтя и толкаясь, собирали монеты.

Мордовцы никогда не жили обособленно. Нет, они были открытыми, неприхотливыми в быту, выносливыми, честно трудились. И всё же была одна особенность: всегда в своих семьях они общались исключительно на мордовском языке. Мария Игнатьевна вспоминает, что взрослым русский язык давался легче, даже совсем старые и те могли разговаривать на русском. Детям было сложнее, особенно школьникам. В голове случалась настоящая путаница. То и дело вместо русских слов с губ слетали мордовские. «На своём родном я всю программу знала на пятёрки, — улыбается Мария Игнатьевна, – а пока на русский перестроишься... И двойки ставили, и даже колы. А в вечерней школе уже только 4 и 5 получала!»

Когда дети Карпеткиных учились в школе – это Валя, Рая, Вадим и Маша (младшую Нину в счет не берем, она родилась в 1951 году), то всех записали, как русских, и только Машу – мордовкой, хотя в метриках о рождении все были мордовцами. Почему так случилось, Мария Игнатьевна до сих не пор не знает.

Местная ребятня, бывало, ершилась и цепляла мордовских детей. Но те спуску не давали и могли угостить обидчиков берёзовой кашей. Кстати, став чуть старше и мудрее, русские и мордовские ребята становились настоящими друзьями, и поддерживают связь по сей день.

«Наша нация схожа с финской, — говорит Мария Игнатьевна. – Даже счет у мордовцев финский. Например, фке – это 1, кафта – 2, кома – 3, ниля – 4. Вообще, язык наш мягкий, тягучий, нет резких звуков…»

Мордовцы – любители песен. Поют, когда отдыхают, когда работают. На одном конце деревне песня полилась, на другом кто-то уже подхватывает. Такая красота! Вечерами, после долгого трудового дня, целыми семьями «вываливались» на улицу, садились кружком кто с вязанием, кто с вышивкой и пели:

Балалайка моракА,

СидинЕзинько лакА.

АфсАй удыманЯзя,

КадЫмань матанЯзя.

(В переводе: балалаечка, играй, мой сердце разбито. Мне не спится, оставил меня милый)

«Помню всё в деталях»

Мария Игнатьевна сокрушается, что утеряны книги на родном языке, не осталось и предметов национальной одежды. Но помнит всё в деталях. На престольный или семейный праздник — особенно женщины- одевались ярко, нарядно. На голове — кокошник. Под вышитый фартук надевалась белая холщёвая юбка до самых пят. По подолу вручную делались узоры точно такие же, как и на рукавах. На талии — монисто, на шее — бусы из какого-то материала, которые при каждом шаге тихо звенели с переливами. Ноги до лодыжек обёртывали в онучи, надевали лапти и обматывали верёвочками. По словам Марии Игнатьевны, лапти служили универсальной обувью. Хоть и были грубыми, но ходить в них было удобно. Зимой же пользовались привычными нам валЕнсями (валенками).

Испокон веков мордовский народ проживал в достаточно суровых условиях, что формировало и кулинарную культуру. Тяжёлый труд предполагал усиленное питание. Естественно, что мясо (конина, говядина) было и остаётся «центральным» продуктом на столе мордовцев.

Мария Игнатьевна вспоминает, что в доме всегда варили суп. В котелок клали кусок мяса, картошку и капусту – всё это медленно томилось в русской печи. «Вкуснее этого супа ничего не было», — смеётся Мария. Мужики часто ходили на рыбалку. Интересно то, что рыбу ловили голыми руками – столько её водилось в то время. Рыбу вялили, солили, запекали в тесте.

Малышня с чашками да плошками бегала в лес за ягодой – клубникой, малиной, черёмухой – какой хочешь! Мамки да бабки пекли с ягодной начинкой пЕряги (пироги). На праздники или в выходные в прогретую по-чёрному печь хозяйки закладывали по несколько листов со сладкими витушками, готовили пАчи (толстые блины из молотого пшена) и блинцЯ (тонкие блинчики).

Если кому повезёт оказаться в гостях в мордовской семье, обязательно попробуйте эрзянский суп (как наши щи) или салму (суп с галушками), селянку (мясо в горшочках), цеманаты (пельмени) и, конечно, позу (излюбленный игристый напиток из сахарной свёклы).

Мордовская культура по-своему уникальна, поэтому сегодня она занимает заслуженное место в туристическом активе как всей страны, так и нашего региона в частности.

Спасибо семьям Матюшкиных, Ворожейкиных, Колуновых, Карпеткиных, Шиндряпкиных, Сарайкиных, Неяскиных, Хромовых, Тремасовых, Солдаткиных, Блинковых, Нарайкиных, Гульдяевых, которые сумели сохранить и донести до нынешнего поколения язык и культуру своего народа.