Подбитые птенцы

В Первомайском районе людей, прошедших через голод и пытки в лагерных застенках и сумевших выстоять в этом неравном поединке с врагом, осталось всего одиннадцать!

В их числе – жительница села Баюновские Ключи Ленина Райнгольдовна Шульц (по мужу Миллер). О том, какие непомерно тяжелые испытания выпали на ее детские плечи, Ленина Райнгольдовна рассказывает с огромной печалью, не скрывая слез.

Ленина Райнгольдовна родилась в 31-м году в маленькой украинской деревушке Усово Житомирской области. Откуда такое имя? Дело в том, что родители девочки были ярыми приверженцами ленинско-сталинской политики, а в 30-40 годы, пожалуй, самыми популярными были имена Октябрина, Сталинина, Ленина. Вот и весь ответ. А жители Баюновских Ключей, куда она приехала в пятидесятых годах, чтобы «язык не ломать», зовут ее не иначе как Лидией Романовной.

Unbewaffnet

В раннем детстве Ленина была непоседливым, озорным и крайне любопытным ребенком. «Я как ящерка была, — вспоминает Лидия Романовна, — в любую дыру пролезу, всё услышу, узнаю». Мать часто строжилась над дочерью. Но эта строгость заключалась не в том, чтобы «осадить» любимое чадо, а чтобы уберечь от беды. Повсеместно шли обыски, «чистки» партийных рядов. Люди боялись собственной тени. И что тогда было для них страшнее – ожидание неизбежной войны или прослыть предателем Родины, сказать трудно.

За три года до войны в семье появилась еще одна дочка Оля, заботу о которой возложили на Ленину. Сороковой год. Всё больше пахло войной. Как-то около Усово прямо на болото приземлился самолет без опознавательных знаков. Немцы! Здоровенные, рыжие. «Unbewaffnet! Judewek!» — повторяли они, подняв руки над головами. «Безоружные! Мы без оружия!» Пограничники доставили их в деревню. Пилоты-перебежчики сообщили о скором начале войны с СССР.

Оккупация

1941 год. Уже на пятый день после вторжения немцев на нашу территорию Украина попала под тотальную оккупацию. По словам Лидии Романовны, многие местные жители встречали солдат вражеской армии хлебом-солью, с поклоном преподносили кринки с домашней сметаной и сливками, в которые немцы тыкали своими пальцами и кивали «Gud, zer gud!» («Хорошо, очень хорошо!»)

Надежды украинцев на то, что немцы будут к ним благосклонны, не оправдались. Наглые, уверенные в себе, без единого намека на сочувствие, фашисты опустошали крестьянские дворы. Свиней резали прямо во дворе или улице, крупный рогатый скот угоняли. Куриные яйца тщательно рассматривали, чтобы не попались с трещинками или в курином помете. Чистые забирали, а запачканные бросали на землю.

Лидия Романовна говорит, что вначале физического насилия над гражданским населением, расстрелов не было. Но это только до тех пор, пока не активизировалось партизанское движение.

Домишко семьи Шульц стоял на самой окраине деревни, там организовывались тайные встречи с партизанами. Мать Ленины была связной: она снабжала партизан информацией о передвижении немцев, имеющейся технике, передавала хлеб и другое пропитание для лесных бойцов и т.д. Благодаря ей в короткий срок партизаны провели несколько удачных операций по ликвидации вражеских пунктов, технической и физической силы.

Ленина поначалу не знала, что мать – связная, но стала замечать, что она часто исчезает из дома, носит с собой какие-то свертки. Она проследила за матерью. Оказалось, женщина ухаживала за раненым партизаном, которого прятала на чердаке нежилой избы. Ох, и влетело тогда Ленине за ее «длинный нос и большие уши»!

1942 год – огненный год для захваченной Украины. Немцы лютовали. Участились облавы, устраивались показательные казни, начались поджоги. «Меня с сестренкой Олей в деревне не было, когда прибыл карательный отряд, — вздыхает Лидия Романовна. — А когда вернулись, то и деревни уже не было — всё в огне! Наш дом уже догорал. Напуганная Оля громко заплакала, а меня трясло, страх съел мой крик. Позже мы узнали, что маму расстреляли в сарае и сожгли…»

Девчонки рванули в лес, ведь где-то там есть партизаны! Снега тогда навалило – не проберешься. Где-то за спиной пропали звуки, крики, голоса. И только снег кругом мягкий, песцово-пушистый. И с неба валил снег, что-то шепча на ухо. Хотелось спать. Но Ленина упорно шагала вперед, таща то за собой, то на руках свою сестренку.

Вышли на узкоколейку и пошли по ней. Наткнулись на шалаш, у костра грелись человек тридцать из разных деревень. Потянулись дни тревожного ожидания, невыносимого голода и холода. Одолели вши. Дети напоминали маленьких старичков: тихие, угрюмые, худющие. Одна женщина решила пробраться в деревню, чтобы раздобыть картошки. Немцы поймали ее и заставили показать место, где прячутся люди.

Немцы напали неожиданно. Кто решил бежать – расстреляли. Ленина и Оля стояли «столбиками», не шевелясь. К ним подошли их сродные сестры, Роза и Гелена. Один немец, наблюдавший за девочками, спросил их фамилию. Ленина смело ответила: «Шульц! Мы немцы, дойч!» Немец достал из кармана шинели фотокарточку, с которой смотрели четыре девочки. «Main tochter», — сказал немец, показывая снимок. («Мои дочки»).

Растроганный немец пожалел девчонок, разрешил сесть в сани. Остальных же погнали пешком. Собрали всех в селе Червонка в каком-то доме. Гелена шепнула Ленине, что хочет бежать, ведь она тоже была связной. Еле-еле ее отговорили, иначе бы сразу всех расстреляли.

«Потом в дом зашли немцы, — говорит Лидия Романовна. — Автоматами подталкивали людей к выходу, в сторону почты. «Греться, греться!» — ржали немцы. Я сообразила, что нас будут сжигать. Началась суета, давка. Нам удалось как-то выскользнуть и спрятаться. Тогда 86 душ сожгли заживо. Стоны и крики обреченных еще долго стояли в ушах…»

Дорога в ад

Русские были на подходе, фашисты торопливо покидали оккупированную ими территорию. Молодежь гнали на работу в Германию. В том составе оказались и Ленина с Оленькой. А Розе и Гелене повезло укрыться в лесах, где они потом партизанили.

Где-то под Польшей русские пытались остановить состав с пленными, но попытка оказалась неудачной. В первом концлагере (на территории Германии) детей использовали в качестве доноров крови. Ленине посчастливилось: ее взяли в прачки стирать пеленки для рожениц. Женщины тайно подкармливали Ленину, а та оставляла еду Оленьке.

Через год детей переправили в Альдштат (территория Югославии). С окрестных сел съезжались зажиточные «покупатели», которые отбирали себе рабсилу для работы в полях.

Еще через год детей сгрузили в эшелон для отправки в Австрию. И тут услышали крики об окончании войны. Охраны никакой не было. Ждать русских? Бежать? Скоро приехали советские офицеры и полевая кухня. «Нас накормили, разбили на две группы. Куда увезли первую, не знаю, а вторую, где была я, отправили в Вену, потом в венгерский фильтрационный лагерь. Полгода мы проходили проверку». И всё же никакие проверки не помогли несчастным маленьким узникам избежать позорного клейма «изменники Родины».

Ссылка

Прошедших проверку готовили к отправке в Казахстан на спецпоселение. Но привезли их в Барнаул, там и оставили. Расселили по баракам: кого-то направили работать на заводы, кого-то — на лесоразработки. Ленина работала на заводе механических прессов. Работа была очень натужная. Мастер цеха пожалел девушку и посодействовал в трудоустройстве курьером телефонистки. Потом Ленина стала работать кладовщиком.

Вдруг пришло распоряжение: бывших узников дозволено устраивать только на тяжелые работы. Их лишили всяческих прав и льгот. Ленина горько плакала по ночам от несправедливости. Но в этом море слёз она была всего лишь слезинкой.

Лишь через три года Ленине разрешили выучиться на формировщика. Вроде, жизнь стала налаживаться. Но только личное счастье никак не приходило. Парни не смотрели на нее. Кожа да кости, одета абы как, прически нет и взгляд потухший, затравленный.

Но всё же нашелся жених и для Ленины. Выходя замуж, она мечтала о большой семье, любви. А муженек вскоре сбежал к другой. «Не везло мне на мужчин, — махнула рукой Лидия Романовна. — То недотепы, то пьющие попадались. За что Бог наказывал, не понимаю».

Счастье есть!

Выбрав для жительства село Б-Ключи, так напоминавшее ей родную деревню Усово, Ленина начала осуществлять свои мечты: стала хозяйкой большого дома, завела хозяйство, работала в огороде. Сама научилась делать заготовки. Только одиночество не хотело отпускать Ленину. И куковать бы ей весь век одной, да случилась судьбоносная встреча. «Увидела его и поняла – это он! – хитро улыбается Лидия Романовна. – А мне ведь на тот момент уже 60 стукнуло. Владимир Эрнстович Миллер оказался хорошим человеком и мастером на все руки». Вместе Миллеры прожили в согласии 15 лет. Всю свою нерастраченную любовь, женскую ласку она выплеснула на мужа. Ах, если бы раньше свела их судьба!

Владимира Эрнстовича уже нет в живых. Но он жив в памяти Лидии Романовны. Когда становится совсем грустно, она тянется к пухлому фотоальбому, всматривается в глаза мужа на черно-белых фотокарточках, разговаривает с ним.

Кстати, вместе со снимками Лидия Романовна держит в альбоме важные документы. На желтых от времени листочках написано сообщение о том, что сестры Шульц реабилитированы, они полностью восстановлены в правах. А еще о подвиге маленькой девочки Ленины Шульц, которой удалось спасти от смерти несколько человек, написано в документальной повести «Полесская быль», изданной в Киеве в 1969 году.