Меню
16+

Газета «Первомайский вестник»

Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!
Выпуск 42 от 21.10.2020 г.

Русский характер

Николай Михайлович Зайцев.

Из книги воспоминаний «С Родиной в сердце» нашего земляка, участника Великой Отечественной войны Н.С. Зайцева

Идет 75-й год Великой Победы над фашистской Германией. Любой участник Великой Отечественной войны невольно вспоминает свои фронтовые будни, боевых друзей, места былых сражений, не раз и не два вздыхает об утратах на пути к самому счастливому дню в жизни фронтовика – долгожданному Дню Победы!

Для воина нет большего счастья, чем победить коварного врага и с громовой силой воскликнуть с друзьями: «ПО Б Е Д А!!!» Да так громко и зычно, чтоб «от Москвы до самых до окраин» услышала родная страна, измученный войной народ и даже побеждённый враг!

...В тёмное небо взвились сигнальные и осветительные ракеты, загремели автоматные и пулемётные очереди, неистово разрезавшие темноту высокими разноцветными трассами. Ликующие победители в тот момент забыли всё, что пережили на фронтовых дорогах жизни и смерти, прорываясь с тяжёлыми боями к заветной цели. Забыты горе и страдания, кровь, раны и гибель друзей: всё напрочь вылетело из ошпаренных победной вестью горячих голов!

Мне, начальнику артразведки миномётного полка, требовалось в то утро срочно собрать своих разведчиков, радиста, связистов, шофёров, проверить вооружение, двинуться на быстроходных машинах в опасный путь боевого преследования недобитого врага в направлении г. Пльзень и встретиться с американской армией. Что ждало впереди мою разведгруппу, никто не мог предположить. Желание у всех одно: «Только вперёд!»

Гитлеровцы по горно-лесистым дорогам спешили на запад, чтобы сдаться в плен американцам, а не Красной армии. Понятно, враг боялся нас, несмотря на объявление об окончании войны и капитуляцию. Он отчаянно сопротивлялся, чтобы не попасть в наши руки. Страшился возмездия! Недобиткам казалось, что советские победители будут им мстить, по-зверски рвать их на куски, издеваться так, как они глумились над нашими гражданами. Это им внушала геббельсовская пропаганда. Они не ведали некогда сказанное офицером наполеоновской гвардии Николя де Савеном о харак­тере русского человека. Николя де Савен был пленён партизанами зимой 1812 года на реке Березине при бегстве французов из России.

Замечу, господин Николя де Савен, как и немецкие фашисты, пришёл завоёвывать Россию. В плену, живя среди крепостного люда, он глубоко познал характер простого русского человека, вскоре полюбил его и не захотел возвращаться в родную «цивилизованную» Францию. Он добровольно остался жить в России, в гуще народной – рядом с теми, против кого воевал, но кого полюбил навсегда и о ком не раз говорил:

«Русский человек свиреп в бою, но великодушен и щедр с побеждёнными...»

Француз решил даже распрощаться со своей фамилией знатного рода, известного во Франции с глубокой древности. Он стал называться Николаем Андреевичем Савиным. В Саратове Николай Андреевич учил французскому языку молодую поросль русичей. Среди них он и похоронен, прожив долгую жизнь.

Мои подчинённые-ровесники, молодые советские парни, при первой же встрече с огромной группой гитлеровцев с белыми флагами прямо на обочине дороги, на самом деле показали, что мы не такие, как нас малевала их пропаганда. Да, мы были свирепы в бою, но мы при первой же встрече с поверженными немцами обошлись с ними великодушно, в самых лучших традициях рыцарей Победы. Как это было?

Моя группа артиллерийских разведчиков 500-го гвардейского мино­мётного полка рассветным утром, как уже сказано, двигалась на большой скорости в направлении г. Пльзень, юго-западнее Праги, куда должны были выйти американцы. Вскоре разведчик, сидевший рядом со мной в трофейной легковушке, воскликнул:

- Впереди немцы!

А сидевший позади чех-переводчик из группы партизан, радостно встретивших нас на дороге ранним утром, торжествующе крикнул:

- Они с белыми флагами! Сдаются!

Я остановил группу и скомандовал следовавшим за мной на двух машинах разведчикам:

- Впереди немцы! Автоматы и гранаты — к бою! Немцев держать на прицелах! Без команды не стрелять! Они капитулируют! Запомните, ребята, эту встречу с поверженным врагом! Такое нам никогда не снилось — взглянуть побеждённым врагам прямо в лицо! Выше головы, хлопцы! Шире грудь! Пусть они увидят настоящих победителей!..

И мы двинулись вперёд. Я остановил свою машину перед центром группы сдающихся врагов с белыми флагами, медленно вышел из неё и увидел подбегавшего ко мне очень пожилого офицера в немецкой парадной форме.

Чех-партизан перевёл его доклад:

- Это полковник. Он — начальник штаба дивизии. Его подчинённые построены для капитуляции!

Во время доклада заикавшегося полковника я всё время смотрел ему прямо в глаза. Но он не выдерживал моего взгляда, часто опускал глаза к земле. В окружении подчинённых офицеров штаба ему было явно неприятно, наверняка унизительно докладывать старшему лейтенанту, двадцатилетнему советскому парню с рукой на перевязи о капитуляции штаба дивизии. Он мучился, напрягался, морщился, но терпеливо нёс свой крест побеждённого.

Через переводчика я сообщил, что капитуляцию примут следующие за нами войска. Затем спросил полковника:

- Где оружие?

- Всё оружие изъято, сдано на склад! На руках нет.

- Подготовьте легковую машину для замены моей, – приказал я.

- Ваше право. Выбирайте любую,– предложил начальник штаба.

Мы с ним в сопровождении переводчика и двух разведчиков двинулись вдоль многорядья легковушек. Переводчик не выдержал и показал:

- Берите ту, голубую, нашу чехословацкую «Татру». Не подведёт!

Мы торопились, и потому я приказал полковнику:

- Подготовьте эту машину!

Офицер громко подал команду, подбежал хозяин, стал суетливо искать по карманам ключи. Проходит минута, другая, третья, а майор никак не может показать ключи. И тут полковник проявил немецкий характер: он так гаркнул на копушу, что тот присел. Однако ключей не достал. Вмешался переводчик:

- Что вы это терпите? — спросил он меня и вскинул автомат, клацнув затвором. — Они нас за такое сразу расстреливали!

Хозяин машины побледнел, задрожал и достал ключи. А дальше произошло то, что могло закончиться кровью. Я приказал открыть багажник. Там мы увидели огромные тюки, мешки и чемоданы.

- Разгрузить машину! — приказал я полковнику.

Дрожащими руками майор на гла­зах у стоявших однополчан медленно вытаскивал явно не армейский груз. Вот он тянет последний тюк, и все мы вдруг видим на дне опустевшего багажника два пистолета — большой «Вальтер» и небольшой «Браунинг»! От неожиданности этой опасной картины немецкий строй едва слышно ахнул! Майор упал на колени, затрясся и зарыдал. Полковник заскрежетал зубами! Лицо белее стенки. В глазах — страх! Я выпалил:

- Вы обманули нас! Вы не выполнили условий капитуляции! Что будете делать с майором?

- По законам военного времени вы можете его расстрелять, — нервно ответил полковник.

- У нас без суда не расстреливают. Требую полностью выполнить условия капитуляции! Майора арестовать! Содержать до прибытия советской группы приёма капитуляции...

Я сел с подчинёнными в «Татру», и моя боевая группа продолжила свой путь. Всё было бы нормально, но горячий чех долго не унимался: он со злостью выплёскивал накопившуюся ненависть к гитлеровскому фашизму и негодовал, что ему не удалось воспользоваться случаем отомстить хоть однажды:

- Почему вы не расстреляли этого фашиста? Почему не врезали полковнику? Один удар между глаз или пулю в голову, и всё спрятанное оружие тут бы побросали к вашим ногам! Почему багаж не оставили в машине? Багаж награблен! Вы победили, все трофеи ваши!

Долго ещё не унимался партизан. Помолчав немного, он вдруг спокойно сказал:

- У вас добрая душа. Потому вы долго с ними воевали, долго не могли освободить нас...

Я и мои разведчики молчали. Мы напряжённо смотрели вперёд. Никто не мог сказать, что ожидало нас там. А переводчик после паузы вдруг выпалил со злостью:

- Немцы — звери! С ними надо по-зверски... Они признают только силу!

...В победный день 9 мая 1945 года я не знал слов француза о свирепости и великодушии русских. Однако так получилось, что тогда, как мне кажется, я своим поступком невольно подтвердил его вещую оценку характера русского человека, щедрого и великодушного с побеждёнными. Нужно ли быть таким на войне? До сих пор во мне живут слова чешского партизана. До сих пор я не решил, кто из нас был прав.

Справка

Зайцев Николай Степанович родился 17 декабря 1924 года в с. Васильчуки Ключевского района в многодетной семье крестьянина-середняка, раскулаченного в 1932 году. В 1935 семья оказалась в пос. Чесноковка (ныне город Новоалтайск).

15 августа 1942 года призван в Красную армию и направлен в Лепельское военное миномётное училище, эвакуированное из Белоруссии в Барнаул. По его окончании в апреле 1943 года в звании лейтенанта убыл на Волховский фронт. С 8 мая 1943 по 10 мая 1945 года в действующей армии. Всю войну прошёл в 500 гвардейском Мгинском миномётном полку. Весной 1944 года стал кандидатом в члены ВКП (б), через три месяца — членом партии. Считал за честь быть в рядах коммунистов, так как они служили примером массового героизма на войне и в тылу. Награды: 25, из них орденов — 6, медалей — 19, в т.ч. боевых орденов — 4: Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени (два) и Александра Невского...

После увольнения из Советской армии работал в столице Молдавии. В преклонном возрасте дочь забрала отца к себе, с тех пор он живёт в Америке. А сердце всегда в России.

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи.

16